 |
Центральная Азия, собрав урожай новых искусств, прибудет в
столицу, и привезет с собой не святыни Самарканда, не
фотообойные видовые фотографии Памира, не коллекцию бухарских
сюзане и не напевы казахской степи, а совершенно адекватное и
в высшей степени самобытное искусство, волею истории более
известное сегодня в Лондоне, чем в Москве.
Россия, вечно стоящая где-то на невидимых границах между
Европой и Азией, одинаково хорошо знает азиатский и
европейский путь — и, однако идет своей другой дорогой. По
дороге, встречая народы и обычаи, Россия выбирает то, что
полезно, красиво и обещает расцвести в будущем — и это
заимствованное мгновенно становится своим, русским. Это и
есть непроизнесенное чудо России, которая за века умудрилась
впитать и адаптировать без следа такое количество чужих песен
и слов, что уже те другие народы забыли эти слова, а Россия
их помнит и знает как исконно русские.
В этот важный момент истории Россия дает жизнь новому
фестивальному проекту, призванному отразить суть культурного
диалога, который Россия ведет с другими странами, чужими
традициями, иными верованиями. Для подобного диалога всегда
выбирается наиболее соразмерный времени, а значит, наиболее
актуальный собеседник.
В 2006 году Россия будет вести разговор, полный аллегорий,
витиеватых метафор и медитативного созерцания — разговор со
странами, заключившими шанхайское соглашение: Казахстаном,
Узбекистаном, Киргизией, Таджикистаном и Китаем, а также
Ираном, который в ШОС имеет статус наблюдателя.
Советского Союза нет уже почти 15 лет. За эти годы даже сама
возможность культурных отношений между Россией и Центральной
Азией была полностью утрачена. В таком диалоге не было нужды.
Мы полагали, что эти страны — такие близкие, такие понятные и
такие предсказуемые. И — пропустили момент. Потому что 15 лет
— это срок. За эти годы в Киргизии выросли радикальные
художники, работы которых запросто становятся хитами продаж
на британских фестивалях искусств. В Таджикистане созрели
молодые соперники Мэтью Барни — видеоартисты, способные, живя
в полном отрыве от художественной цивилизации, идти своим,
изолированным, но весьма продуктивным путем. Узбекские
этнические музыканты находят прямую дорогу из живущего
непростой жизнью Ташкента в Нью-Йорк и Лос-Анжелес, где с
ними рады работать гранды world music. И как-то вдруг
выясняется, что на окраине Алматы в небольшом кафе играют
настоящие виртуозы джаза, а в Бухаре действует никому не
известная группа энтузиастов современного танца, знакомая с
работами Пины Бауш лишь по видео, но сумевшая выдать
абсолютно вменяемый и контекстуально звучащий продукт. Каждый
раз, говоря о художниках, танцовщиках и музыкантах из
Центральной Азии, хочется сказать — "европейский
уровень". И это убийственное клише, характерное для
тоталитарного сознания европейской публики, которая не
способна оценить нечто, выросшее вне пределов священного
европейского гетто. Нечто, чуждое устоявшихся ориентиров и
провоцирующее вывод: есть другой мир, и он нам открыт.
Таким образом, Центральная Азия, собрав урожай новых
искусств, прибудет в Москву на заре интереса к собственной
древней цивилизации, привезя с собой не святыни Самарканда,
не фотообойные видовые фотографии Памира, не коллекцию
бухарских сюзане и не напевы казахской степи, а совершенно
адекватное и в высшей степени самобытное искусство, волею
истории более известное сегодня в Лондоне, чем в Москве.
ROZAMIRA, первый релиз которой посвящен России как месту силы
и месту встречи — белого и желтого, Европы и Азии, новейшего
с древнейшим — принесет в мировой фестивальный ряд
недостающий пятый элемент. Тот, что отвечает за пересечения,
наслоение и презрение барьеров.
Подробнее: http://www.arthouse.ru/rosamira/
|
