Искать!
ММКФ
Мультимедиа Арт Музей
Музыка
Фестивали
Статьи и рецензии
Литературная гостиная
Театры и выставки
Новости культуры
Общество
Контакты
ФОТО и ВИДЕО
Портал работает под управлением vPortal CMS 2.0

 
 
Добро пожаловать! [ регистрация ]
 
 

Мои действия во время испытания первой атомной бомбы в 1949 году

Подробные данные по службе в личном деле в Кимрском военкомате, и в Комитете ветеранов подразделений особого риска Российской Федерации в Санкт-Петербурге.

В ноябре 1947 года Училище Связи было сокращено на половину, в том числе и рота, которой я командовал. Я был назначен командиром радиороты в Москве при 1-ом полку связи МО СССР.
Радиорота формировалась только радистами первого класса, переводимыми из других частей. После формирования 148 ОБС (Отдельного батальона связи) он был передислоцирован в Звенигород, где формировалось управление Семипалатинского полигона.
Позже 148 ОБС и я с ротой, по железной дороге были направлены в район Семипалатинска и далее автотранспортом во вновь строящийся городок на берегу Иртыша.
Радиосвязь была запрещена, радиостанции законсервированы. Грамотные радисты остались без работы и их переквалифицировали, в том числе и меня, в дозиметристов, а я приказом по управлению назначен младшим научным сотрудником, по сути дела  старшим дозиметристом.
28 августа, накануне испытания (взрыва), начальник оперативного отдела, начальник химслужбы и я, по приказанию командира в/части 52605 (полигон), были направлены в район взрыва для проверки отсутствия в районе людей. А я, кроме того, должен был ознакомиться с дорогами в районе, строениями, и размещением техники и объектов, подвергающихся воздействию взрывной волны, радиации и высокой температуры.
Я объездил весь полигон и стало ясно, что от вышки (центра) по радиусу располагаются: сектор капитальных строений, сектор танковой и автотракторной техники, сектор авиации, в спецокопах сектор продовольственных товаров. Расстояние между объектами 100-200 метров.
Весь полигон был разделен на три пункта: Управление и жилгородок - пункт М, научный городок - пункт О, непосредственно полигон - пункт П. Пункт П находился в 30 - км. от пунктов М и О. Все руководство полигона размещалось на пунктах М и О. там были простые. малообустроенные здания с кабинетами. без всякого комфорта. Там находился и кабинет «Бороды» - начальника всего полигона. По другому нам тогда имя Игоря Васильевича Курчатова было неизвестно.
После того, как мы обследовали безлюдный район, начальник химслужбы зашел в отсек сектора продовольствия, взял бутылку вина и закуски на троих и предложил за успешное завершение задания выпить по рюмочке.
Не успели мы окончить этот «ритуал», как неожиданно появился начальник полигона - генерал с вопросом: «Вы чем тут занимаетесь?» Начальник оперативного сектора полковник, ответил на это: «Товарищ генерал, а мы думали, что остаемся здесь в качестве подопытных кроликов». Генерал улыбнулся, и успокоил нас: «Ну, хорошо, что все нормально, налейте и мне рюмочку». Так закончился канун перед днем взрыва 1-й атомной бомбы.
Утром 29 августа автомашина, укомплектованная приборами, была готова к выезду на объекты. Машина была оснащена защитной - свинцовой плитой, толщиной, примерно, 2 см., в кабине и в кузове.
В 8 часов утра весь личный состав был выведен из помещений пункта П в поле на высотку в 500-700 м. Все надели  противогазы и легли на землю лицом вниз.
Мне же начальник дозиметрической службы подполковник Зикеев предложил остаться в помещении и понаблюдать за показаниями приборов. Я остался. Через пару минут открылась дверь и вошел начальник полигона, с которым мы выпивали накануне. Он лично решил проверить, что все помещения покинуты. Обнаружив меня, он нецензурно обозвал меня:
" Что ты здесь, ... делаешь?
" Мне приказал наблюдать за приборами полковник Зикеев, - ответил я.
" Он такой же ... как ты, марш за всеми!
Я бегом добежал на сопочку, куда были выведены все: и начальники, и подчиненные, и солдаты, и офицеры, и научные сотрудники. Они в противогазах лежали вниз лицом.
Через 5-6 минут прогремел взрыв, земля затряслась под нами. Землетрясение было в 4-5 баллов, как объяснили люди, которые его измеряли сейсмоприборами.
Через 1-2 минуты полной тишины все, вскочили и начали кричать «Ура!», бросать вверх головные уборы, обниматься. «ПОЛУЧИЛОСЬ!»
Мне было не до этого. Я бегом понесся к приборам. Открыл дверь и, о ужас! Дверь, пол и все деревянные части помещения покрыты как врезавшимися пулями, мелкими частями стекла от окон.
Я понял, что если бы не мой «милый генерал», обругавший меня 15 минут назад и выдворивший меня из комнаты, я был бы куском мяса, истыканным стеклом. Говорят, что даже в Семипалатинске кое-где были повреждены стекла (примерно около 70 км от взрыва). Взрывная волна, световая вспышка, и радиация  это три поражающих фактора атомного оружия.
Явившийся начальник, увидел меня целым и невредимым, и очень обрадовался. Я доложил, что меня выгнал генерал, правда, не сказал, как мы за этот поступок им обласканы.
Машина на готове, экипаж тоже, на горизонте еще не исчез «гриб» после взрыва. Мы отправились в путь, благо, как проехать, усвоено лично мною накануне, и я по пути давал указания шоферу, где и куда повернуть, где остановиться для измерения.
Я был первый, кто увидел последствия этого взрыва. Кроме шофера в машине находились еще трое моих подчиненных - сержанта. Когда мы въехали в пылевое облако, то увидели, что дозиметрические приборы зашкалили. Автоматически включились аварийные сигналы: красный свет, зазвенел звонок. Шофер газанул, и мы быстро миновали опасную зону.
25 лет в силу обязательств я не только не мог говорить, как это на самом деле было, но даже упоминать о своем участии в этих испытаниях. Кроме того, я постоянно чувствовал за собой слежку соответствующих органов.
Я был ответственный за контроль радиации на объекте, за соблюдением мер предосторожности и правил безопасности. Лично приходилось вступать в споры с нарушителями техники радиационной безопасности. У меня есть факты ухода из жизни людей, которые не соблюдали меры безопасности. Приведу два примера. На пункте дезактивации проводили замеры радиации у выходивших из зоны. Все полностью разоблачались, и выдавалось чистое белье «под пломбой». Вдруг молодой солдатик нерусской национальности при проходе показал такую зараженность, что приборы зашкалили. Оказывается, в секторе продовольствия он добрался до печенья и прочих деликатесов. Наелся вдоволь, а, как известно доза больше 50-ти «Бер» уже смертельна.
Второй случай такой. Мы разбирали кирпичные завалы в одном здании. Руководил работами подполковник. Он был без противогаза и других мер защиты. На мое замечание, с гонором ответил: «Старшим, товарищ капитан замечания не делают. Я и не такое видел». Я доложил начальнику о таком нарушении. А закончилось все тем, что через неделю подполковник попал в госпиталь в безнадежном состоянии.
На 4-й, 5-й день можно было наблюдать, как птицы: ястребы, вороны и др., распустив крылья, двигались по степи, ни на что не реагируя. Это был результат облучения.
Думаю, что для земляков полезно было бы знать некоторые вещи, если не дай Бог, окажемся в подобной ситуа-ции.
Я лично благодарен академику Игорю Васильевичу Курчатову, который создал такие условия для работы в зараженной радиацией местности, что я и мои подчиненные, соблюдавшие необходимые меры, не подверглись поражению.
Был у меня второй случай, когда я мог остаться трупом. Дело в том, что, обследуя один подвал разгромленного здания, я не учел, что противогаз не защищает от газа аргон и, выйдя из подвала, я упал в обмороке и спас меня подчиненный, сержант Жабинский. Он сорвал с меня противогаз, и я ожил.
После увольнения из армии работал военруком ГПТУ, техникума, школы № 1 г. Кимры. Всегда проводил работу по противоядерной защите. Лично считаю, что сейчас в стране плохо проводятся мероприятия по защите населения. Наглядно это показалось при катастрофе на Чернобыльской АЭС.

                                                                                                     Ветеран подразделений Особого Риска, полковник в отставке Н. Е. Лапаев


V Национальная премия в области веб-контента объявила номинантов
«Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса»
На ВДНХ отметят 90 лет со дня рождения Юрия Гагарина
«Псковитянка» в Большом театре
ХХII Зимние дипломатические игры
«Гештальт художника или внезапная ретроспектива»
Гравюрный кабинет Фрэнсиса Хаскелла
На ВДНХ завершаются работы по монтажу катка